действительно ли София выдумала Мочалина?Как она к нему относится?

на столбах из чистого малахиту. Стены тоже в рост человека малахитом выложены, а по верхнему карнизу малахитовый узор прошел. Прямо перед Танюшкой, как вот в зеркале, стоит красавица, про каких только в сказках сказывают. Волосы как ночь, а глаза зеленые. И вся-то она изукрашена дорогими каменьями, а платье на ней из зеленого бархату с переливом. И так это платье сшито, как вот у цариц на картинах. На чем только держится. Со стыда бы наши заводские сгорели на людях такое надеть, а эта зеленоглазая стоит себе спокойнешенько, будто так и надо. Народу в том помещенье полно. По-господски одеты, и все в золоте да заслугах. У кого спереду навешано, у кого сзаду нашито, а у кого и со всех сторон. Видать, самое вышнее начальство. И бабы ихние тут же. Тоже голоруки, гологруды, каменьями увешаны. Только где им до зеленоглазой! Ни одна в подметки не годится. В ряд с зеленоглазой какой-то белобрысенький. Глаза враскос, уши пенечками, как есть заяц. А одежа на нем — уму помраченье. Этому золота-то мало показалось, так он, слышь-ко, на обую камни насадил. Да такие сильные, что, может, в десять лет один такой найдут. Сразу видать — заводчик это. Лопочет тот заяц зеленоглазой-то, а она хоть бы бровью повела, будто его вовсе нет. Танюшка глядит на эту барыню, дивится на нее и только тут заметила: — Ведь каменья-то на ней тятины! — сойкала Танюшка, и ничего не стало. А женщина та посмеивается: — Не доглядела, доченька! Не тужи, по времени доглядишь. Танюшка, конечно, доспрашивается — где это такое помещение?

запомнилась летнее путешествие в Арктику.Там я видел пингвинов-они очень классные".Учительница сказала,что Андрей должен написать сочинение про настоящее,летнюю поездку,а не выдуманную.Как она узнала,что Андрей не был в Арктике? помогите решить,плиииз))

всех рассеяли по дальним лагерям за веру в Бога. А Зое было всего десять лет. Взяли ее в детский дом (Ивановская область). Там она объявила, что никогда не снимет с шеи креста, который мать надела ей при расставании. И завязала ниточку узлом туже, чтобы не сняли во время сна. Борьба шла долго, Зоя озлоблялась: вы можете меня задушить, с мертвой снимете! Тогда как не поддающуюся воспитанию ее отослали в детдом для дефективных! Борьба за крест продолжалась.Зоя устояла: она и здесь не научилась ни воровать, ни сквернословить. «У такой святой женщины, как моя мать, дочь не может быть уголовницей. Лучше буду политической, как вся семья». И она стала политической! Чем больше воспитатели и радио славили Сталина, тем верней угадала она в нем виновника всех несчастий. И, не поддавшаяся уголовникам, она теперь увлекла за собою их! Во дворе стояла стандартная гипсовая статуя Сталина. На ней стали появляться издевательские и неприличные надписи. (Малолетки любят спорт! Важно только правильно их направить.) Администрация подкрашивает статую, устанавливает слежку, сообщает и в МГБ. А надписи все появляются, и ребята хохочут. Наконец в одно утро голову статуи нашли отбитой, перевернутой и в пустоте ее – кал. Террористический акт! Приехали гебисты. Начались по всем их правилам допросы и угрозы: «Выдайте банду террористов, иначе всех расстреляем за террор!» (А ничего дивного, подумаешь, полторы сотни детей расстрелять. Если б Сам узнал – он бы и сам распорядился.) Неизвестно, устояли бы малолетки или дрогнули, но Зоя Лещева объявила: – Это сделала все я одна! А на что другое годится голова папаши? И ее судили. И присудили к высшей мере, безо всякого смеха. Но из-за недопустимой гуманности закона о возвращенной смертной казни расстрелять 14-летнюю вроде не полагалось. И потому дали ей десятку (удивительно, что не двадцать пять). До восемнадцати лет она была в обычных лагерях, с восемнадцати – в особых. За прямоту и язык был у нее и второй лагерный срок, и, кажется, третий. Освободились уже и родители Зои, и братья, а Зоя все сидела. Да здравствует наша веротерпимость! Да здравствуют дети – хозяева коммунизма! Отзовись, та страна, которая так любила бы своих детей, как мы своих!