Запишите отрывок стихотворения, которое ты бы мог предложить композитору для сохдания песни. Прожу как можно быстрее !!!!!!! Это надо очень сррочно

Не кори ты раба недостойного:

сердца жаркого не залить вином,

Думу чёрную — не запотчевать!

А прогневал тебя — воля царская;

Прикажи казнить, рубить голову;

Тяготит она плечи богатырские,

И сама к сырой земле она клонится».

И сказал ему Царь Иван Васильевич:

«Да об чём тебе, молодцу, кручиниться?

Не истёрся ли твой парчовый кафтан?;

Не измялась ли шапка соболиная?

Не казна ли у тебя поистратилась?

Иль зазубрилась сабля закалённая?

Или конь захромал, худо кованный?

„ Или с ног тебя сбил на кулачном бою,

На Москве-реке, сын купеческий?»

Ответы на задания В1-В10 необходимо дать в виде слова или сочетания слов.

В1. Каков жанр произведения, из которого приведен отрывок?

В2. Кто является собеседником царя Ивана Васильевича в при­веденном отрывке?

В3.Что вызвало гнев Ивана Васильевича?

В4. Каким элементом композиции является сцена пира?
В5.0 чем «кручинится» «молодец»?

В6. Какие характерные для народной песни приемы художествен­ной выразительности использует автор в приведенном отрывке?

В7. Найдите в приведенном отрывке постоянный эпитет.

В8. Приведите пример инверсии в последнем предложении.

В9. Какой синтаксический прием художественной выразительности использует автор: «Иль зазубрилась сабля закалённая?/ Ил конь захромал, худо кованный? /Или с ног тебя сбил на кулачного бою, /На Москве-реке, сын купеческий»?

В10. Какой синтаксический прием художественной выразительности использует автор: «Не истёрся ли твой парчовый кафтан?/ измялась ли шапка соболиная?/ Не казна ли у тебя поистратилась»

Заранее огромное, СПАСИБО!

Огонь, ты слышишь, начал угасать.
А тени по углам -- зашевелились.
Уже нельзя в них пальцем указать,
прикрикнуть, чтоб они остановились.
Да, воинство сие не слышит слов.
Построилось в каре, сомкнулось в цепи.
Бесшумно наступает из углов,
и я внезапно оказался в центре.
Все выше снизу взрывы темноты.
Подобны восклицательному знаку.
Все гуще тьма слетает с высоты,
до подбородка, комкает бумагу.
Теперь исчезли стрелки на часах.
Не только их не видно, но не слышно.
И здесь остался только блик в глазах,
застывших неподвижно. Неподвижно.
Огонь угас. Ты слышишь: он угас.
Горючий дым под потолком витает.
Но этот блик -- не покидает глаз.
Вернее, темноты не покидает.

Скажи погромче
Слово «Гром» —
Грохочет слово,
Словно гром.

Скажи потише:
«Шесть мышат» —
И сразу мыши
Зашуршат.

Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, Скифы — мы! Да, азиаты — мы, —
С раскосыми и жадными очами!
Для вас — века, для нас — единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас —
Монголов и Европы!
Века, века ваш старый горн ковал
И заглушал грома лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
И Лиссабона и Мессины!
Вы сотни лет глядели на Восток,
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Вот — срок настал. Крылами бьет беда,
И каждый день обиды множит,
И день придет — не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!
О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!..
Россия — Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя,
И с ненавистью, и с любовью!..
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
Мы любим все — и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно все — и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений...
Мы помним все — парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
И Кельна дымные громады...
Мы любим плоть — и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах...
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжелые крестцы,
И усмирять рабынь строптивых...
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные объятья!
Пока не поздно — старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем — братья!
А если нет, — нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века — вас будет проклинать
Больное, позднее потомство!
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
Но сами мы — отныне — вам — не щит,
Отныне в бой не вступим сами!
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
Своими узкими глазами!
Не сдвинемся, когда свирепый Гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!..
В последний раз — опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз — на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!