Оцените и подкоректируйте стих, друг попросил, а из меня хреновый стихотворец))) Я не знаю почему, но меня тянет к тебе, В дни
10-11 класс
|
разлуки я жажду встречи,
Без тебя, как без котейки и жизнь не та,
Она скучна и не весела,
Но когда ты рядом мне очень хорошо,
Блин, я кажется уехал от темы дня,
Поэтому я поздравляю с ДР,
И скажу что не хочу тебя терять,
Скажу что Хочу быть только с тобою,
Что ты тот самый лучик солнца, на закате,
Который я просто... люблю...
Малыш ... С днем Варенья, всего ахерительного тебе в жизни и про меня не забывай
Мне не нравится первая строчка
Лучше сделай так: я не знаю почему, но меня так тянет к ниму
А ты попробуй зделать под музыку.
Привет зайчонок,я скучаю
Тебя совсем я не встречаю.
И в этот день такой чудесный
Поздравить я тебя спешу.
Желаю счастья и здоровья
Успехов,меньшего труда.
Чтоб наражала ты детишек
Хоть и девать их некуда,
Малышка,Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ‼
С ДНЮШКОЙ ЗАЯ‼
И к стате,стих у тебя хороший,но не в рифму.
Другие вопросы из категории
Читайте также
Базарова сам по себе очень спорный и неоднозначный, а вопрос о том, нужны ли
Базаровы России, всегда вызывал различные споры у критиков
Базаров —человек,
“который ко всему относится с критической точки зрения”, “не склоняется ни
перед какими авторитетами”, имеет свои собственные убеждения, а не перенимает
чужие. Несомненно, это качество делает Базарова личностью незаурядной, с ярко
выраженной индивидуальностью. Кроме того, Базаров — один из немногих героев
русской литературы, не приемлющих пустых разговоров, а стремящихся “действовать
в силу того, что полезно”. По его словам , “в теперешнее время полезно
отрицать”, и он все отрицает.Если говорить в общем, то Базаров нужен так же,
как и любой другой человек. Хотя бы для разнообразия. Почему бы и не быть
таким, как он. К тому же от Евгения Васильевича Базарова есть реальная польза:
он занимается исследованиями в области медицины и лечит больных людей.
Базаровы, знающие, что в данный момент “полезнее всего”, “ломающие старое”,
“расчищающие новое место для нового”, способствуют общественному развитию,
движению жизни вперед. Новое не может утвердиться без разрушения старого.
крупица,
Соделай с нею чудеса,
Взрасти безмерные леса
И сам, как сказочная птица,
Умчись высоко в небеса,
Где светит вольная зарница,
Где вечный облачный прибой
Бежит по бездне голубой.
Анна Андреевна. Так вы и пишете? Как это должно быть приятно сочинителю! Вы, верно, и в журналы помещаете?Хлестаков. Да, и в журналы помещаю. Моих, впрочем, много есть сочинений: «Женитьба Фигаро», «Роберт-Дьявол», «Норма». Уж и названий даже не помню. И все случаем: я не хотел писать, но театральная дирекция говорит: «Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь». Думаю себе: «Пожалуй, изволь братец!» И тут же в один вечер, кажется, все написал, всех изумил. У меня легкость необыкновенная в мыслях. Все это, что было под именем барона Брамбеуса, «Фрегат Надежды» и «Московский телеграф»… все это я написал.Анна Андреевна. Скажите, так это вы были Брамбеус?Хлестаков. Как же, я им всем поправляю статьи. Мне Смирдин дает за это сорок тысяч.Анна Андреевна. Так, верно, и «Юрий Милославский» ваше сочинение?Хлестаков. Да, это мое сочинение.Марья Антоновна. Ах, маменька, там написано, что это господина Загоскина сочинение.Анна Андреевна. Ну вот: я и знала, что даже здесь будешь спорить.Хлестаков. Ах да, это правда, это точно Загоскина; а вот есть другой «Юрий Милославский», так тот уж мой.Анна Андреевна. Ну, это, верно, я ваш читала. Как хорошо написано!Хлестаков. Я, признаюсь, литературой существую. У меня дом первый в Петербурге. Так уж и известен: дом Ивана Александровича.(Обращаясь ко всем.) Сделайте милость, господа, если будете в Петербурге, прошу, прошу ко мне. Я ведь тоже балы даю.Анна Андреевна. Я думаю, с каким там вкусом и великолепием дают балы!Хлестаков. Просто не говорите. На столе, например, арбуз — в семьсот рублей арбуз. Суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Парижа; откроют крышку — пар, которому подобного нельзя отыскать в природе. Я всякий день на балах. Там у нас и вист свой составился: министр иностранных дел, французский посланник, английский, немецкий посланник и я. И уж так уморишься, играя, что просто ни на что не похоже. Как взбежишь по лестнице к себе на четвертый этаж — скажешь только кухарке: «На, Маврушка, шинель…» Что ж я вру — я и позабыл, что живу в бельэтаже. У меня одна лестница сто'ит… А любопытно взглянуть ко мне в переднюю, когда я еще не проснулся: графы и князья толкутся и жужжат там, как шмели, только и слышно: ж… ж… ж… Иной раз и министр…
Городничий и прочие с робостью встают со своих стульев.
Мне даже на пакетах пишут: «ваше превосходительство». Один раз я даже управлял департаментом. И странно: директор уехал, — куда уехал, неизвестно. Ну, натурально, пошли толки: как, что, кому занять место? Многие из генералов находились охотники и брались, но подойдут, бывало, — нет, мудрено. Кажется, и легко на вид, а рассмотришь — просто черт возьми! После видят, нечего делать, — ко мне. И в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры… можете представить себе, тридцать пять тысяч одних курьеров! Каково положение? — я спрашиваю. «Иван Александрович ступайте департаментом управлять!» Я, признаюсь, немного смутился, вышел в халате: хотел отказаться, но думаю: дойдет до государя, ну да и послужной список тоже… «Извольте, господа, я принимаю должность, я принимаю, говорю, так и быть, говорю, я принимаю, только уж у меня: ни, ни, ни!.. Уж у меня ухо востро! уж я…» И точно: бывало, как прохожу через департамент, — просто землетрясенье, все дрожит и трясется как лист.
Городничий и прочие трясутся от страха. Хлестаков горячится еще сильнее.
О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам.» Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш…
В приведённой выше сцене Хлестаков самозабвенно лжёт. Почему он это делает?
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В то, что они - кто старше, кто моложе -
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь,-
Речь не о том, но все же, все же, все же...