само с кулочок,красный бочок,потрогаешь-гладко отпустишь сладко

Не мил и свет, когда друга нет.
Красна птица перьем, а человек ученьем.
Без наук как без рук.
Корень учения горек, да плод его сладок.
Лежебоке и солнц не в пору всходит.
Дело не медведь, в лес не уйдет.
Говорил день до вечера, а слушать нечего.
Молодец на овец, а на молодца - сам овца.
Волков бояться, так и в лес не ходить.

Леса в Мещёре разбойничьи, глухие. Нет большего отдыха и
наслаждения, чем идти весь день по этим лесам, по незнакомым дорогам к
какому-нибудь дальнему озеру.
Путь в лесах - это километры тишины, безветрия. Это
грибная прель, осторожное перепархи-вание птиц. Это липкие маслюки,
облепленные хвоей, жесткая трава, холодные белые грибы, земляника,
лиловые колокольчики на полянах, дрожь осиновых листьев, торжественный
свет и, наконец, лесные сумерки, когда из мхов тянет сыростью и в траве
горят светляки.
Закат тяжело пылает на кронах деревьев, золотит их
старинной позолотой. Внизу, у подножия сосен, уже темно и глухо.
Бесшумно летают и как будто заглядывают в лицо летучие мыши.
А вечером блеснет наконец озеро, как черное, косо
поставленное зеркало. Ночь уже стоит над ним и смотрит в его темную
воду,- ночь, полная звезд. На западе еще тлеет заря, в зарослях волчьих
ягод кричит выпь, и на мшарах бормочут и козятся журавли, обеспокоенные
дымом костра.
Всю ночь огонь костра то разгорается, то гаснет.
Листва берез висит не шелохнувшись. Роса стекает по белым стволам. И
слышно, как где-то очень далеко - кажется, за краем земли - хрипло
кричит старый петух в избе лесника.
В необыкновенной, никогда не слыханной тишине
зарождается рассвет. Небо на востоке зеленеет. Голубым хрусталем
загорается на заре Венера. Это лучшее время суток. Еще всё спит. Спит
вода, спят кувшинки, спят, уткнувшись носами в коряги, рыбы, спят птицы,
и только совы летают около костра медленно и бесшумно, как комья белого
пуха.
Котелок сердится и бормочет на огне. Мы почему-то
говорим шепотом - боимся спугнуть рассвет. С жестяным свистом проносятся
тяжелые утки. Туман начинает клубиться над водой. Мы наваливаем в
костер горы сучьев и смотрим, как подымается огромное белое солнце -
солнце бесконечного летнего дня.
Так мы живем в палатке на лесных озерах по нескольку дней.
Однажды мы ночевали на Черном озере, в высоких зарослях, около большой кучи старого хвороста.
Мы взяли с собой резиновую надувную лодку и на
рассвете выехали на ней за край прибреж-ных кувшинок - ловить рыбу. На
дне озера толстым слоем лежали истлевшие листья, и в воде плавали
коряги.
Внезапно у самого борта лодки вынырнула громадная
горбатая спина черной рыбы с острым, как кухонный нож, спинным
плавником. Рыба нырнула и прошла под резиновой лодкой. Лодка закачалась.
Рыба вынырнула снова. Должно быть, это была гигантская щука. Она могла
задеть резиновую лодку пером и распороть ее, как бритвой.
Я ударил веслом по воде. Рыба в ответ со страшной
силой хлестнула хвостом и снова прошла под самой лодкой. Мы бросили
удить и начали грести к берегу, к своему биваку. Рыба все время шла
рядом с лодкой.
Мы въехали в прибрежные заросли кувшинок и готовились
пристать, но в это время с берега раздалось визгливое тявканье и
дрожащий, хватающий за сердце вой. Там, где мы спускали лодку, на
берегу, на примятой траве стояла, поджав хвост, волчица с тремя
волчатами и выла, подняв морду к небу. Она выла долго и скучно; волчата
визжали и прятались за мать. Черная рыба снова прошла у самого борта и
зацепила пером за весло.
Я бросил в волчицу тяжелым свинцовым грузилом. Она
отскочила и рысцой побежала от берега. И мы увидели, как она пролезла
вместе с волчатами в круглую нору в куче хвороста невдалеке от нашей
палатки.
Мы высадились, подняли шум, выгнали волчицу из хвороста и перенесли бивак на другое место.
Черное озеро названо так по цвету воды. Вода в нем черная и прозрачная.

Этот цвет особенно хорош осенью, когда на черную воду
слетают желтые и красные листья берез и осин. Они устилают воду так
густо, что челн шуршит по листве и оставляет за собой блестящую черную
дорогу.
Но этот цвет хорош и летом, когда белые лилии лежат
на воде, как на необыкновенном стекле. Черная вода обладает великолепным
свойством отражения: трудно отличить настоящие берега от отраженных,
настоящие заросли - от их отражения в воде.
Старики говорят, что чернота вызвана тем, что дно озер устлано толстым
слоем опавших листьев. Бурая листва дает темный настой. Но это не совсем
верно. Цвет объясняется торфяным дном озер - чем старее торф, тем
темнее вода.

1.Действие рассказа происходит:

а) после Гражданской войны;

б) после Великой Отечественной войны;

в) после Первой мировой войны.

2. Язык рассказа отличает использование:

а) диалектных и просторечных слов;

б) общеупотребительной лексики;

в) жаргонизмов.

3. Рассказчик - это:

а) мальчик, повествующий о своих приключениях;

б) взрослый, вспоминающий о своём детстве;

в) группа повествователей.

4. Дом («Стоял он сам собою, па просторе, и ничего - то ему не мешало смотреть на свет белый кое - как застеклёнными окнами - ни забор, ни ворота, ни сенцы, ни наличники, ни ставни») характеризует дядю Леонтия как:

а) нерачительного хозяина;

б) безразличного человека;

в) ленивого человека.

5. Предложение: « Ничего - то ему не мешало смотреть на свет белый кое - как застеклёнными окнами» - содержит:

а) аллегорию;

б) антитезу;

в) олицетворение.

6. Персонаж: «... исцарапанный, с шишками на голове от драк и разных других причин, с цыпками на руках и ногах, с красными окровенелыми глазами» - это:

а) старшой, сын дяди Леонтия;

б) рассказчик;

в) Санька.

7.Изображение летнего дня, когда из города должна была вернуться бабушка, представляет собой:

а) рассуждение;

б) описание;

в) повествование.

8. В предложении: «Пока бабушка считала деньги, она (мать Саньки. -Авт.) перебирала босыми ногами, ровно горячий конь, готовый рвануть, как только отпустят вожжи» - автором использовано:

а) олицетворение;

б) сравнение;

в) гипербола.

9. Обман, в который был втянут юный герой рассказа, сыграл важную роль в его жизни:

а) он приобрёл авторитет у сверстников;

б) бабушка и дедушка, которые воспитывали его, усилили контроль за его поведением;

в) мальчик раскаялся в содеянном и был благодарен бабушке за понимание.

10. Бабушка, купив внуку пряник, несмотря на его обман, проявила:

а) жалость,

б) бесхарактерность;

в) доброту и мудрость.

ДВОЙКА

Двойку
все-таки я получил. Хотя я вовсю старался. Почти все у Мишки списал.

Двойки
я получал и раньше. Но то было раньше, а то теперь. От папы давно нет писем. С
того дня, как он уехал. Я все боялся: придет письмо, папа спросит в письме, как
там Петя, как учится, что я отвечу?

Нужно
было исправить двойку. Ждать я больше не мог. Я решил объяснить все Пал Палычу.

-
Мда… - сказал он. – Семь ошибок в одном изложении. Но выход есть. Вот возьми эту книжку. Вот этот рассказ. Ты
прочтешь его дома. Разок или два. Но не больше. Закроешь книжку и будешь
писать. Только чур – не заглядывать.
Понял?

-
А кто будет смотреть, заглядываю я или не заглядываю? – сказал я.

-
Никто не будет смотреть. Не такой ты уже и маленький. Взрослый парень. Что за
тобой смотреть!

-
Как же так? – удивился я. – Я ведь буду смотреть.

-
Не думаю, - сказал он.

-
Почему же?

-
Потому что на честность. Такой уговор. Как же можно смотреть! Тогда будет
нечестно.

-
Вот это да! – удивился я.

-
Я тебе верю, - сказал Пал Палыч. – Я доверяю тебе – вот и все!

-
Так-то оно так, - сказал я, - сказал я, - но кто будет знать?

-
Можно считать, - сказал Пал Палыч, - что разговор у нас закончен.

-
Конечно, конечно, - сказал я, - конечно…

Я, наверное, был растерян. Такого еще я не
видел. Это прямо-таки удивительно!

Я
прочел рассказ только два раза. Больше я не открыл книжку. Хотя мне очень
хотелось. Я писал с трудом. Так хотелось мне заглянуть в рассказ! Даже в классе
писать было легче. Там можно было спросить у Пал Палыча. Можно было списать у
соседа. А здесь было все на честность.

Я
все написал, как запомнил. Пал Палыч прочел и
сказал:

-
Человек ты, я вижу, честный. Так и отпиши отцу.

-
А как же двойка?

-
Это не самое главное. Можешь считать, что исправил.

-
А откуда вы знаете, - спросил я, - честный я или не честный?

-
Сразу видно, - сказал Пал Палыч, - по изложению видно.